– Нет, правда.

– Вы с ней развелись?

– Нет. Просто при моей опасной профессии иметь рядом близкого человека непозволительная роскошь. Поэтому мы живем в разных странах и позволяем себе встречаться раз в три месяца. Или чаще...

– Ясно. Вы боитесь за свою семью?

– Я стараюсь их не подставлять.

– А почему вы просто не переедете к ним?

– Кому я нужен в Италии, – усмехнулся Дронго, – что я там буду делать? Работать гидом? Рассказывать о музеях и храмах Апеннинского полуострова? Я зарабатываю на жизнь своими расследованиями. И только так могу уважать самого себя. А вести жизнь пенсионера или альфонса, живущего за счет супруги, я не могу и не хочу.

– Поэтому вы согласились на предложение Бориса?

– Ваше дело мне показалось достаточно интересным. Хотя политическими детективами я уже давно не занимался. Больше криминальные расследования, в которых не могут найти истинного виновника.

– И вы всегда выходите победителем?

– Нет. Не везде и не всегда. Но чем опытнее сыщик, тем глубже постигает он законы человеческого общежития. А значит, легче находит виновного. Люди удивительно схоластичны. Совершают одни и те же ошибки, поступают одинаково в схожих ситуациях. Но бывают и просчеты. Хотя на ошибках учатся.

– Как вы договаривались с Борисом? Только найти меня? Или найти и охранять?

– Хороший вопрос, – улыбнулся Дронго. Но не стал отвечать. Она терпеливо ждала.

– Почему вы молчите? – наконец не выдержала Вера.

– Не хочу отвечать.

– Почему?

– Чтобы не подводить вашего родственника.

– Он просил меня только найти? Верно?

– Да. Но он был уверен, что сможет вас защитить. У него есть своя служба безопасности.

– Именно поэтому я и не звонила Борису. Была уверена, что он подключит своих «шестерок». А среди них может оказаться предатель. Лучше доверять только себе.

– Вас много предавали в жизни?

– Случалось. – Она вздохнула. Он заметил этот вздох.

– Тогда любезность на любезность, – предложил Дронго, – ответьте на мой вопрос личного характера.

– Смотря какой вопрос.

– Только один. Кто подарил вам эти часы и колье? Они слишком дорогие. Борис не стал бы делать подобных подарков. С Репниковым у вас были только служебные отношения. Насколько я понимаю, ваш бывший друг Александр тоже не стал бы делать подобных подарков. Тогда кто?

– Как вам не дают покоя эти подарки, – покачала головой Вера. Но не стала отвечать. Теперь он терпеливо ждал. И ничего не переспрашивал. Наконец она не выдержала первой: – Почему вы молчите?

– Вы не ответили на мой вопрос. А я не хочу настаивать.

– Какой вы деликатный. Это был мой бывший друг. С которым я встречалась до Саши, до него...

– Вы можете назвать его имя?

– Зачем? Я не понимаю вашего болезненного интереса к этим подаркам.

– Во-первых, такие подарки может позволить себе только очень состоятельный человек. Во-вторых, узнав, кто именно мог их вам подарить, я наконец добавлю недостающие детали в ваш психотип и завершу мозаику. Возможно, я стану понимать гораздо больше в этом запутанном деле.

– Это так серьезно?

– Для меня да. Не забывайте, что я специалист по копанию в грязном белье. – Он произнес эти слова с неожиданной горечью. Она почувствовала его обиду.

– Не нужно об этом, – попросила Вера, – он был женатый человек, мне неприятно об этом вспоминать. Но если вы настаиваете... Это был Феоктистов. Павел Феоктистов.

– Бывший первый помощник премьера, – удовлетворенно кивнул Дронго, – поэтому вы дали согласие втянуть себя в эту историю?

– Возможно, что да. А может, я сама хотела понять, чего именно я могу стоить.

– Он вас просил о помощи?

– Он мне звонил.

– Ясно. – Дронго посмотрел на проезжавшие мимо автомобили. И негромко сказал, глядя перед собой: – Я все время думал, куда вы сбежали и как вам удалось скрыться из Москвы. Для этого одной массажистки мало. У вас должен быть в Москве друг, которому вы могли доверять и который настолько влиятельный человек, чтобы проводить вас через границу, гарантируя вашу безопасность.

Она смотрела на него. Он чувствовал, как она напряглась.

– Теперь я знаю, кто вам помогал, – продолжал Дронго, – это Феоктистов?

Вера отвернулась.

– Не хотите отвечать? – спросил Дронго.

– Не хочу, – обиженно ответила она. И вдруг повернулась к нему: – Когда я с вами разговариваю, то чувствую себя, словно на приеме у врача. Скорее у психоаналитика. И не хочу вам врать. Словно знаю вас уже много лет. Так бывает?

– Виновато ваше подсознание, – пояснил Дронго, – вы понимаете, что я пытаюсь защитить вас, и чувствуете себя невольно объектом моих усилий. Но при этом хотите в очередной раз продемонстрировать свой независимый характер, свою индивидуальность. Есть известный античный афоризм – «Женщина подобна общему правилу, но правило, как и женщина, во многих случаях имеет исключение».

– Красиво. А вы говорите, что не сможете меня защитить.

– Нет. Я сказал, что опасность достаточно реальная. Но я не говорил, что не хочу или не смогу вас защищать.

Она снова замолчала, глядя в окно. Показались горы, склоны Сьерры-де-Хабалькуса, рядом с которыми находился Хаэн. Отсюда было около двухсот километров до самого красивого города Испании – Гранады. Когда автобус уже въезжал в Хаэн, она в последний раз повернулась к нему:

– Он мне помогал.

– Я так и думал.

– Как мы будем жить в отеле? – нервно уточнила она. – Возьмете два номера?

– Нет. Только один.

– Может, у них есть спаренные номера? С общей дверью, – предложила она.

– Если будут такие номера, тогда возьму. Если нет, мы разместимся в одном.

– Надеюсь, что кровати будут разные?

– Это я могу вам обещать, – ответил он без тени усмешки.

Но, как оказалось, обещание было несколько преждевременным. Когда автобус остановился, они забрали вещи и направились в сторону центра. Недалеко был небольшой отель. «Парадор Кастильо де Санта Каталина». Выбеленные стены отеля напоминали сельскую школу. Они вошли в просторный холл. Пятьсот лет назад здесь была походная резиденция кастильских правителей. Потолки были из тяжелого черного дерева. На стенах висели портреты кастильских королей.

– Славное место, – вздохнул Дронго, – хотя мне никогда не нравились старые и пыльные дворцы, оставшиеся со времен Средневековья. Все, кроме старых надежных дубовых дверей. Надеюсь, у них есть сдвоенные номера.

Таких номеров не оказалось. Здесь вообще было не так много номеров. И портье не владел ни английским, на котором пытался объясниться Дронго, ни французским, на котором с ним разговаривала Вера. Отчаявшись, Дронго перешел на ломаный испанский, который был похож на знакомый итальянский.

– Нам нужна большая комната с двумя кроватями, – пытался объяснить Дронго.

Слово «гранде» портье понял. И понял, что для двоих. Он радостно закивал в знак согласия. Тут же появился мальчик, который понес их вещи куда-то на второй этаж. Дронго достал наличные деньги и заплатил сразу за два дня. Потом они поднимались по крутой лестнице. Мальчик открыл деревянную дверь, внес вещи и, получив чаевые, сразу убежал. Дронго вошел в большую и просторную комнату. Это была гостиная с массивной темной мебелью. Стулья с высокими спинками, обитые красным бархатом. Огромный дубовый шкаф с вырезанными фигурками. Мебель была похожа на те гарнитуры, которые приходили в Баку и в Москву в его молодости. Тогда эта румынская мебель называлась «Ренессансом». Он прошел в другую комнату. Она была меньше. Уютная спальня с большой кроватью, под атласным пологом, застеленная бархатным покрывалом. Справа была небольшая ванная комната. При этом собственно ванная и санузел были раздельными.

– Одна кровать, – показала Вера, – мне кажется, что вы обещали две. Или я ослышалась?

– Я сейчас попытаюсь с ним поговорить. – Дронго повернулся и пошел к портье.

Но его попытки пояснить портье, что кровати должны быть раздельными, ни к чему не привели. Портье просто не понимал, почему он должен искать номер с двумя кроватями рядом для этих привередливых гостей. К тому же свободных номеров почти не было. Дронго вернулся в свой номер.