– Доброе утро, – пробормотал Каплунович, – извини, что тебя разбудил.

– Мы заснули под утро, – сообщила Кира, – что случилось?

– Звонила твоя сестра.

– Я знаю. У нее все в порядке. Она звонила вчера Алле.

– В порядке, – согласился Борис Самуилович. Он не стал сообщать супруге неприятных известий. – Ты знаешь, что у Веры была своя массажистка?

– Не знаю, – ответила сонным голосом Кира, – но, наверное, была. Что в этом удивительного?

– Как ее звали?

– Откуда я знаю?

– Кто она такая? Откуда взялась? Из какого салона?

– Не знаю. Вера не говорила. Ты хочешь, чтобы я интересовалась еще и работающими на нас людьми? Ты можешь назвать по именам всех, кто меня обслуживает? Я не уверена. Как и я не назову всех твоих сотрудников и секретарей.

– Это не имеет отношения к нашим делам! – рявкнул Каплунович. – Ты знаешь эту массажистку или нет?

– Почему ты кричишь? Ничего я не знаю.

– Позвони ее подругам и узнай. Мне нужно знать имя и адрес этой массажистки. Прямо сейчас позвони. Проснись и звони! – потребовал Борис Самуилович.

– Хорошо, позвоню, – согласилась Кира, – и не нужно так нервничать. Что-нибудь опять случилось?

– Ничего не случилось. Узнай, кто был массажисткой Веры, и сразу перезвони мне. Как можно быстрее. Узнай хотя бы телефон. Или ее имя.

– Лучше узнать у самой Веры, – рассудительно сказала Кира.

– У нее нет мобильного телефона. Она его выбросила в реку! – закричал, теряя всякое терпение, Каплунович.

– Не кричи, – снова попросила Кира, – я сейчас тебе перезвоню.

Еще минут пятнадцать он ждал в своем кабинете ее звонка. Секунды и минуты тянулись томительно долго. Наконец она позвонила.

– Я узнала имя, – торжественно сообщила Кира, – это Зоя из салона Ксюши.

– Какого салона? – не понял Борис Самуилович.

– На Кутузовском, – радостно пояснила Кира, – ты ведь знаешь этот салон. Ксюша рекомендовала Зою Верочке, когда та попала в аварию. Ей нужен был лечебный массаж. Ксюша говорит, что они очень подружились.

– Адрес и телефон! – рявкнул Каплунович.

Она продиктовала номер телефона и адрес массажистки. Он сразу положил трубку. И посмотрел на телефон. Если Веру убили в Испании, то эта копия обзора может оказаться очень полезной. И не Феоктистову, который и без того очень влиятельный человек. А ему самому. Тогда у него будет козырь, с которым придется считаться всем остальным. И не обязательно выполнять все поручения этой взбалмошной родственницы, на поиски которой он потратил столько сил и денег.

Каплунович смотрел на телефон и долго решал, что именно ему следует делать. Пока не раздался звонок.

– Да, – сказал Каплунович.

– Это Алваро, – услышал он знакомый голос, – мы уже в Хаэне.

– Вы их нашли?

– Мы опоздали, – сообщил Алваро, и Борис Самуилович тяжело вздохнул.

Шестнадцатое октября

Дронго прислушался. Лежавший рядом с дверью мужчина громко стонал, это было слышно. Но очевидно, что в комнате есть и другие.

– Вы живы? – услышали они женский голос.

– Кто вы? – крикнул Дронго.

– Мы из полиции, – ответила женщина, – можете не беспокоиться. Они уже сбежали. А мой напарник тяжело ранен. – По-английски она говорила очень плохо, но он ее понимал.

– Как зовут вашего напарника? – не поверил Дронго.

– Офицер Виньес, – ответила незнакомка.

Дронго кивнул Вере и осторожно открыл дверь. Картина, представшая их глазам, неприятно поразила его. В комнате на полу лежал один из нападавших. Его кровь впитывалась в старый ковер. Было очевидно, что его застрелили первым. Второй из нападавших стонал, лежа рядом с дверью, ведущей в спальню. Ему пуля попала в живот. Офицер Виньес, молодой человек лет тридцати, сидел на полу, прислонившись к стене. У него было ранение в руку и в ногу. Похоже, в него стреляли сразу несколько человек. Его напарница, женщина невысокого роста лет тридцати пяти, стояла рядом с ним, тяжело дыша. Они оба были в штатском. Но в руках у нее был пистолет. Очевидно, третьему из нападавших удалось скрыться.

– Вы хорошо стреляете, – сказал Дронго.

– Плохо, – выдавил Виньес, – я успел выстрелить только один раз вот в этого господина и попал ему в живот. А моя напарница сразу уложила второго, который стрелял в меня и попал в ногу. Третий тоже успел в меня выстрелить и выбежал из комнаты.

– Внизу был еще один, заменивший портье, – вспомнил Дронго, – я боялся, что он выстрелит в вас первым.

– У нас небольшой городок, – через силу улыбнулся Виньес, – и все знают друг друга. Сеньор Фалья один из самых известных людей в нашем городе. И если его нет, то за стойкой портье должен быть кто-то из его племянников. А этого типа мы не знали. Поэтому, когда он попытался достать пистолет, мы оба выстрелили раньше.

– Ясно, – кивнул Дронго, – я так и подумал.

– Скоро приедут наши коллеги, – выдохнул Виньес, – вы можете ничего не опасаться.

– Боюсь, что мы не сможем их так долго ждать, – возразил Дронго, – нам нужно уйти. Если нас арестует полиция, то мы не доживем до суда. И нас не успеют депортировать из страны. Нас просто пристрелят в камерах или придушат.

– Вы не верите испанской полиции? – спросил Виньес.

– Я слишком хорошо знаю силу денег, – грустно ответил Дронго. – Вы сможете поручиться, что среди сотен ваших коллег не может оказаться ни одного предателя?

Виньес взглянул на свою напарницу. Она упрямо покачала головой.

– Вера, – крикнул Дронго, словно не замечая их взглядов, – мы уходим! Бросайте все вещи и возьмите только документы и деньги. И положите в свою сумку мои бритвенные принадлежности. Все остальное оставим здесь.

Вера вышла из спальни с небольшой сумкой в руках.

– Мы уходим, – сказал Дронго, глядя на раненого Виньеса.

– Нет, – сказал он, – мы не можем вас так просто отпустить. Извините.

Его напарница подняла пистолет, держа его двумя руками и глядя Дронго в лицо.

– Еще один шаг, и я выстрелю, – предупредила она.

– Не нужно, – попросил Дронго, – вы нас только что спасли. А теперь хотите убить? Или сдать вашим коллегам, что примерно одно и то же.

– Мы не можем вас отпустить. – Виньес закрыл глаза. Было заметно, что он слабеет с каждой минутой.

– Тогда стреляйте, – решил Дронго, – нас все равно живыми отсюда не выпустят. Неужели вы этого не поняли? Они не зря прислали столько убийц.

Виньес посмотрел на свою напарницу. И, уже теряя сознание, очень тихо сказал:

– Отпусти их. Скажешь, что я... – Он завалился на бок.

Она убрала оружие и бросилась к раненому. Дронго и Вера стояли не двигаясь. Секунды шли томительно долго.

– Уходите, – сказала им женщина, подняв голову, – только быстрее. И будьте осторожнее, они могут быть на улице.

Дронго наклонился и взял оружие лежавшего на полу убийцы. Другой продолжал стонать, прижимая руки к груди. Рана была смертельной.

– Из этого пистолета стреляли в полицейского, – напомнила офицер, – вы очень рискуете.

– У меня нет другого выхода. Спасибо. Как вас зовут, сеньора?

– Мария. Мария Чавес.

– У вас изумительное имя, Мария. Спасибо вам за все. Вы нас спасли.

Он подошел к ней, наклонился и поцеловал ее в щеку. Она покраснела. Вера улыбнулась сквозь слезы. Дронго взял ее за руку, и они вышли из номера. В коридоре уже толпились редкие гости, не понимавшие, что здесь произошло. Беглецы осторожно спустились вниз на первый этаж. У трупа убийцы уже стоял гордый сеньор Фалья, которого освободили из подсобного помещения. Все трое его племянников стояли рядом и слушали рассказ своего уважаемого дяди, как он боролся с этими бандитами. Из рассказа сеньора Фальи выходило, что это он взял штурмом отель, перебил всех бандитов, освободил всех заложников и застрелил нападавших, даже не умея стрелять и не имея оружия. Но это были мелкие частности, на которые восторженные племянники и прибывающие зеваки уже не обращали внимания.