– Это самый лучший номер, – сказал он, входя в спальню, – если хотите, я буду спать на полу. Здесь нет даже дивана.

– А на полу наверняка есть тараканы, – нервно заметила Вера, – не нужно экспериментов. Будем спать на этой кровати. Надеюсь, что вы хотя бы не храпите.

По лицу Дронго она поняла, что ошибается.

– Может, мне лучше самой сдаться? – пошутила она. – Надеюсь, что вы хотя бы не курите?

– А вы разве не курите?

– Раньше курила. Сейчас нет.

– Я тоже не курю.

– Уже неплохо. – Она взглянула на него. – Вы разрешите мне переодеться? Или хотите сразу лечь в постель?

– Я подожду вас внизу.

Она была слишком независимой. Он помнил, что она не оставляла у себя в квартире даже своего близкого друга. Ей не нравилось, когда Александр оставался у нее ночью.

Он спустился вниз. Портье улыбался гостю. У него были гусарские усы, загнутые кончиками кверху. Мясистый нос, крупные глаза, большие уши, толстые щеки. Портье был небольшого роста, но сознание собственного достоинства и крупный живот делали его весьма колоритной личностью. Сеньор Роберто Фалья, было написано на фотографии портье, висевшей за его спиной. Очевидно, сеньор Фалья был узнаваемым человеком не только в этом парадоре, но и во всем городе.

Дронго вышел на порог отеля. Машин в городе было немного. В эти дневные часы начиналась сиеста – дневной отдых – и прохожих почти не было. Послышались шаги. На пороге появилась Вера. Она снова собрала волосы, надела джинсы, свою курточку и белую майку. Но бюстгальтер под майку тоже надела, это было заметно.

– Куда пойдем? – спросила она.

– Не знаю, – ответил Дронго, – наверное, сначала в собор. Он здесь недалеко, прямо на площади рядом с муниципалитетом.

– Тогда я вернусь и возьму платок, – сказала Вера, – иначе меня не пустят в собор.

Он протянул ей руку, помогая спуститься по ступенькам. На главной площади кроме муниципалитета находился и Дворец архиепископа. Они вошли в открытый собор. Здесь почти никого не было. Католические соборы Испании традиционно искусно отделаны изнутри. Они пробыли в соборе около получаса и вышли на площадь. Вера все время молчала. Когда они были уже на улице, она сняла платок и тихо спросила:

– Вы верующий?

– Не знаю. Скорее агностик. Хотя иногда бываю верующим.

– Значит, нет. А я верю, что все предопределено свыше. Даже наша встреча в Испании. И если мне суждено умереть, вы не сможете меня спасти.

– Позвольте не согласиться, – возразил Дронго, – если вы помните, самого Христа диавол поставил на вершину скалы и предложил прыгнуть оттуда. «Если ты Бог и сын Божий, то тебе нечего бояться», – сказал диавол. На что Иисус ему ответил: «Сказано, не искушай Господа твоего». Мне кажется, что надеяться на судьбу нужно, но не слишком ей доверяя. Очень многое зависит от самого человека. Если даже Бог не стал прыгать со скалы, то почему обычные люди считают, что, прыгая со скалы, они могут рассчитывать на спасение?

– С вами невозможно спорить, – отмахнулась Вера, – пойдемте куда-нибудь пообедаем.

Они пообедали в небольшой аргентинской таверне «Эль-Пасо». Затем вернулись в центр города. Весь Хаэн можно было обойти за несколько часов. Когда они вошли в отель, на часах было около шести вечера.

– Что будем делать? – спросила Вера.

– Посидим в отеле, – предложил Дронго, – осталось только три дня, если не считать сегодняшний.

Они поднялись в номер. Дронго уселся в гостиной перед телевизором, а Вера отправилась принимать душ. Неожиданно он услышал, как она зовет его. Дронго подошел к двери ванной комнаты.

– Вам что-нибудь нужно?

– Да. Я оставила мочалку в своей сумке. Вы не могли бы ее принести? – попросила Вера. – Она лежит сверху. Вы ее сразу увидите.

Он пожал плечами, нашел сумку, достал мочалку. И подошел к ванной комнате. Постучал.

– Входите, – разрешила она.

Дронго вошел в ванную боком, чтобы не смотреть на стоявшую под душем молодую женщину. Она увидела, как он протягивает руку, и рассмеялась.

– Я закрылась полотенцем, – сообщила Вера, – не думала, что вы так боитесь женщин.

– Ужасно боюсь. – Он передал ей мочалку, не поворачивая головы, и вышел из ванной, закрыв дверь.

Через некоторое время она тоже вышла, надев белый халат. Подошла к кровати, расчесывая волосы. В ванной она высушила их феном.

– Вы можете принять душ, – сообщила Вера, – я помыла после себя ванную.

Он не забыл достать собственную мочалку. Она увидела, что именно он держит в руке, и рассмеялась.

– Вы так боитесь, что я могу войти? Я впервые в жизни видела, как мужчина входит в ванную боком, не пытаясь даже повернуть голову.

– Ваш бывший друг рассказал мне, как однажды во время отдыха где-то на Канарах к вам в ванную комнату случайно попал один из его друзей. Говорят, что он немного перебрал со спиртным. И как вы его выбросили с балкона. Не хочу оказаться на его месте, – сообщил Дронго.

– Александр всегда был не в меру болтлив, – отмахнулась она, – но вас выбросить не так просто. И я подозреваю, что наш знакомый оказался в моей ванной не совсем случайно. И выпил не так много, чтобы все перепутать.

Дронго согласно кивнул и пошел в ванную. Он вышел примерно через двадцать минут, забрав второй халат. Почти в любом отеле халаты были ему малы, доходя до колен. Они скорее походили на римскую тунику, чем на халат. В спальне было темно и тихо. Дронго подошел к кровати. Вера спала. Халат лежал на стуле, небрежно брошенный туда его хозяйкой. Она повернулась, и у нее обнажилась левая грудь. Красивая грудь никогда не рожавшей женщины. Волосы разметались по подушке. Левая рука свисала с кровати. Он осторожно поднял ее руку, затем укрыл Веру одеялом и прошел в гостиную, чтобы прослушать последние новости. Перед телевизором он сидел часа полтора. Нужно было продумать ситуацию. Понять, что им дальше делать. На часах было около девяти, когда он решил, что на сегодня хватит. Пройдя в спальню, он повесил халат. Обычно он спал без майки, но на этот раз почему-то достал майку и надел на себя. Словно опасался домогательств с ее стороны. Подумав об этом, он улыбнулся. Наверное, нет. Он ничего не боится. Тогда почему?

Может, он боится, что окажется рядом с ней. Слишком близко. А майка как последняя защита. Он осторожно лег на кровать, потянул на себя одеяло. Или ему хочется, чтобы между ними произошло то, что обычно происходит между мужчиной и женщиной? Нет, нельзя. Он здесь в качестве человека, который обязан ее спасти. Выдернуть из той ситуации, в которую она попала. Он взглянул на нее. Она что-то прошептала, и он почувствовал, как ее нога касается его ноги. Он слишком быстро отдернул ногу, словно его обожгли. Подвинулся на самый край кровати. И в очередной раз подумал, что на его долю выпало слишком много испытаний. А потом он заснул. И в эту ночь спал еще более неспокойно, чем раньше, просыпаясь каждый раз, когда она шевелила ногой или переворачивалась на другой бок. Так прошла и эта ночь.

Шестнадцатое октября

Под утро он заснул более крепким сном. Что не помешало ему услышать, как утром она проснулась. На часах было около шести. Она долго лежала, глядя в потолок, несколько раз поворачивала голову и глядела на него. Он лежал к ней спиной, но мог поклясться, что чувствовал на затылке ее взгляд. Потом она поднялась. Он закрыл глаза, позволяя себе погрузиться в более глубокий сон. Как у всех «сов», его утренний сон был более глубоким, чем ночной. Когда он открыл глаза, на часах было уже около девяти.

– Доброе утро, – сказала она, входя в комнату. На ней была длинная светло-зеленая майка, почти закрывавшая ее короткие шорты. Слишком короткие, подумал Дронго. У Веры были длинные ровные ноги. Красивые лодыжки, идеальные колени.

– Доброе утро, – кивнул Дронго, – кажется, я спал слишком долго.

– Нет, ничего. Мы оба устали и позволили себе выспаться. Я заказала вам завтрак в номер. Он на столе. Или вы любите, чтобы вам доставляли завтрак в постель?